Наглое игнорирование (СИ) - Страница 54

• Предыдущая
• 54 / 189
• Следующая

Опять же шмотки всякие местным можно отдавать. Будут нести картошку, лук, в общем кто что сможет, а многие местные ничего из продуктов не имеют, но способны притащить те трофеи, использовать которые в хозяйстве не могут. В числе таких трофеев может оказаться всё что угодно.

На подмосковных полях вермахт потерял такое количество техники и имущества, что найти можно тут было черта с рогами, говоря старорежимно. И это было единственным плюсом в той реальности, что окружала старлея и его людей. Жуткая по объему работа по захоронению погибших в освобожденных районах РСФСР зимой-весной 1942 года была в принципе неплохо организована, только вот беда в том, что это была дополнительная ко всем другим, привычным и необходимым работам, деятельность, отвлекавшая силы от куда более важной деятельности человеческой. А из-за громадной войны сил-то и так было мало.

Трупы закапывали на месте смерти, либо перевозили не более чем на 3–5 километров, в общих могилах. Немцев с их союзниками (а этой европейской сволочи оказалось неожиданно много) хоронили отдельно от наших бойцов и командиров, не смешивая их и после смерти – слишком уж прорубили сами арийцы глубокую пропасть между собой и нормальными людьми. В индивидуальные могилы хоронили орденоносцев и старших командиров и начальников, что опять же отнимало лишние силы.

Похоронами занимались местные похоронное команды, сформированные из гражданских лиц, под руководством работников военкоматов и уполномоченных райисполкомов. Отдельно работали команды пленных, под конвоем НКВД, но таких было мало, немцы в плен пока сдавались крайне неохотно, обычно попадая ранеными, их еще и лечить приходилось. Привлекались к авралу и заключенные и арестованные по сравнительно мелким делам.

Прибытие в район Берестова с грозной бумагой Санупра, с невиданной специальной задачей заготовки коллекции черепов, поставило перед районной властью еще больше проблем и на этого замухрыстого командира в обтрепках смотрели настороженно.

В связи с научной задачей старлею теперь было необходимо вести координацию погребений с местными похоронными командами, наладить обмен информации, решать многие путаные организационные вопросы.

Напрашивалось связаться с соседями по фронту, наладить взаимодействие с другими похоронными командами. Вколоченные инстинкты пехотного командира – обеспечить фланги и локтевую связь – в данном случае были уместны. Без транспорта об этом и думать не приходилось, а теперь – с грузовиком – открывались перспективы. Только вот комендантская служба района тут же придерется к бесхозному транспорту, могут просто изъять, если попадешься под горячую руку. Надо оформлять документы, а при оформлении – часть войсковая может на грузовик лапу наложить. В общем и целом – крутись как хочешь.

Поскольку его похоронная команда относилась к воинской части, то Берестову пришлось встать на учет в военной комендатуре, получить место временной дислокации, почтовый ящик в полевой почте, оформить в политотделе комендатуры партийный и комсомольский учет, получить счет в отделении полевого банка, встать на продовольственное и вещевое снабжение в органах тылового снабжения, что потребовало времени и усилий, оторванных от главной задачи.

Родная военная бюрократия ожидаемо напортачила, некоторая часть документов у Берестова оказалась оформлена либо неправильно, либо с незначительными нарушениями, в результате чего у начпохкоманды возникли затыки с военными финансистами и тыловиками. С комендатурой все вопросы решились быстро, в течение недели, а вот волынка с финчастью, продовольственной и особенно вещевой службой, угрожала тянуться не то что неделями, а месяцами.

Пока получалось так, что Берестова поставили не на централизованное снабжение, а на обеспечение за счет местных ресурсов. Для похкоманды в условиях зимы-весны 1942 года это был реальный капут. Даже для того чтобы ездить по колхозам за продуктами нужна машина или пара-тройка гужевых повозок, для продуктов заготовленных таким способом требуются хранилища и места для переработки, нужна соль и специи, посуда и тара, да много чего ещё нужно. Но главное, сколько можно заготовить продуктов в разоренной войной местности, чуть ли не сразу после прошедших многомесячных боёв? Хрен да маленько, вот сколько. Так что без централизованного снабжения будут у Берестова бойцы голодать, да и сам командир "гроб-команды" начнет "доходить". Здесь, где немцы не смогли похозяйничать, а сразу покатились назад – еще что-то у людей оставалось. Там, где европейцы пробыли дольше недели ситуация была ужасающей. Приезжего варяга быстро поставили на место, ознакомив со сводкой из района по соседству:

…весной 1942 года начинается голод, во время оккупации немецкие оккупанты отобрали у жителей сел весь скот, всю домашнюю птицу, все запасы хлеба и овощей. Жители ждут появления травы, придется есть лебеду, зерна нет совсем. Посевных материалов нет. В Верейском районе по призыву горкома комсомола комсомольцы с железнодорожной станции Дорохово на своих плечах, отшагав более 40 километров перенесли посевной материал для засевания полей. Тягловой силы: тракторов, машин, лошадей, нет. Перед посевной обработкой полей поля необходимо очистить от остатков боевых военных действий, на полях предостаточно неразорвавшихся снарядов, бомб, мин. Вышгород и окрестные деревни были сожжены, уцелевшее население живет в землянках, необходимо строить дома, да и Москве нужны дрова. Оставшиеся живыми после оккупации жители Вышгорода, ещё не оправившиеся от пережитого, валят лес в бывшей Вышегородской волости, благо, что его достаточно, сплавляют его по Протве и её притокам…